Отрава Их Величества  - Оксана Алексеева

Им всем троим выдали новую одежду и даже вернули личные вещи. Конечно, за исключением монет. Даже если бы их на берегу отпустили на волю, вернуться домой без денег было бы затруднительно.

Правоморский берег уже издали отличался от всего, что они видели прежде. Портовый город был воистину огромен и светился высоченными шпилями и золотыми башнями. Даже Лю умолк, созерцая этот хаос запредельной красоты, а ведь он всю жизнь прожил в Столице Левоморья!

На палубу вывели и Кристофера. Он выглядел намного лучше, хотя едва переставлял ноги. Но это благодаря Чирку, который вернул для подстраховки все сдерживающие заклинания.

— О. Перевертыш и аппетитная моя кудесница, а вы почему не пришли меня навестить? Сразу видно, что меня не любите.

— Любим, любим! — заверяла Нанья, но матрос не дал ей возможности это продемонстрировать. — Определенно, ты наш самый любимый кровопийца!

Лю был серьезен и не пытался задушить Кристофера в объятиях:

— Ты как, Кирами?

Только им четверым было известно, сколько искреннего участия прозвучало в этом вопросе. Крис это тоже уловил, но предпочел не изменять себе:

— Экий парадокс, перевертыш. Я даже после двухнедельного сплошного наслаждения выгляжу лучше, чем ты. Совпадение или уже закономерность?

— Мы найдем тебя, Кирами, — Лю и не думал поддерживать шутливый тон.

Кристофер теперь тоже смотрел на впечатляющий город на берегу.

— Нет, Лю, не найдете, — совсем тихо сказал он, кажется, впервые назвав перевертыша по имени. — И не нужно. К тому времени я или сам найду вас, или мне уже станет все равно.

Чирк толкнул его в плечо, направляя в сторону трапа. Кристофера повезут в другой лодке и под усиленным конвоем. А Нанью, Лю и Отраву отправят совсем в другом направлении. На этом их знакомство можно было считать оконченным. Лю опустил голову, и ему сейчас было не по себе. Нанья отвернулась — она, почти как Кристофер, все меньше походила на себя прежнюю. А когда в человеке что-то ломается — чинить очень сложно.

Отрава крикнула вслед Крису и сопровождавшим его пиратам:

— Выпрями спину, наследник Кирами! Ты похож на тухляка, а не кровопийцу!

Ему не позволили остановиться или даже обернуться. Справедливости ради, спина у Кристофера оставалась прямой все это время, но Отрава точно знала — она заставила его улыбнуться. Пусть даже и внутри себя. Это меньшее, что она могла для него сделать. Чинить сломленного человека очень сложно, но кровопийцу починить вряд ли возможно.

Красотами города вблизи полюбоваться не удалось. Сразу после высадки их сопроводили в место с чудесным названием «Рынок рабов и должников». Отрава предполагала, что там они будут одни — вряд ли многие, подобно их компании, так глупо попадаются. Но в огромном каменном помещении было многолюдно. Оказалось, тут же пираты разгружают награбленное: часть в общак, часть себе. В это же место приходят бедняки и добровольно отдаются с потрохами рабство. Это те, которые слишком стары или слабы, чтобы выживать на разбоях. И все равно Отрава не понимала: если люди готовы продаться, лишь бы не голодать, то почему же в Левоморье не было ничего подобного? На родине люди жили общинами, вместе и выживали, некоторые устраивались на работу в замки кровопийц — но оставляя за собой свободу в любое время уйти, а тут — рабство! Большинство местных лишалось свободы за долги. Вот так, шли и отдавались лет на пять своим бывшим соседям и кредиторам. А если тем были не нужны, то являлись на этот рынок в надежде найти покупателя, достаточно щедрого, чтобы покрыть долг. В Левоморье должника бы выпороли на площади, да денег больше не давали, но никому бы в голову не пришло брать его в дом и овец доверять. Да, разница менталитетов, не иначе.

Через пару часов их троицей заинтересовались. Точнее, как и предсказывал Чирк, заинтересовались Наньей, которая продолжала сидеть, будто в воду опущенная. Но подошедший мужчина, рыжебородый и выряженный в цветастый мешок до пола, присел на корточки и заговорил ласково, не обращая внимания на ее безучастность:

— Я кудесник высокого уровня. Знаю тысячи заклинаний, умею излечивать многие хвори, продлевать жизнь и могу помочь возвращенцу вспомнить до пяти предыдущих жизней! — на этих словах Нанья осмелилась взглянуть на бородача. — Разве ты не хочешь стать моей помощницей?

Человек этот производил приятное впечатление. И, очевидно, был баснословно богат, поскольку при его появлении торговцы тут же засуетились и повторяли бесконечное: «Господин Иракий, сюда! Господин Иракий, посмотри, какой шелк! Господин Иракий, левоморская кудесница! Молодая и здоровая!». Вот только последнее и вызвало в нем любопытство.

— Расскажи, что ты умеешь, — мягко попросил он, и Отрава понимала, что он вовсе не был обязан проявлять такое терпение — скажи он хоть слово, и торговцы вытрясли бы из Наньи любые ответы.

Нанья все же нерешительно перечислила свои навыки. На каждом ее заявлении господин Иракий переспрашивал, сама ли она этому научилась или кто-нибудь объяснял, как это делается. И становился все более довольным.

— Одаренная девочка! — и тут же крикнул в сторону капитану: — Я покупаю кудесницу!

Его решение предсказать было несложно, но Нанья снова сжалась, зажмурилась и затрясла головой. Но на этот раз добрый господин Иракий на ее реакцию внимания не обратил — ему было плевать на ее несогласие. Лю, который сидел на полу между ними, положил руку Нанье на плечо, успокаивая. За те часы, что тут провели, они втроем успели наслушаться страшилок: все, включая болтливых рабов, стройным хором уверяли, что Нанью продадут до конца дня. Якобы настолько рыжих кудесников тут редко встретишь, а это какой-то верный знак чего-то там! В крайнем случае, придут монахи и выкупят ее — им знахари нужны. А в монастырях жизнь не слаще смерти. Давали советы, мол, если заглянет сюда помещик какой, даже самый суровый, то надо всей троице отчаянно строить ему глазки — все лучше, чем в монастырь укатить или остаться тут, пока цена совсем не упадет. Кого дороже купили — с тем лучше и обращаться будут. Инвестиции ведь должны окупаться! А кого за бесценок взяли, того на самую тяжелую работу, если не на рудники, отправят — помрет, значит, Небесный Свет так возжелал. Они этот Свет упоминали по поводу и без. Но почему-то желания его учитывались только тогда, когда личная выгода была не так очевидна.

Капитан пиратского судна подошел ближе, а господин Иракий поднялся, чтобы пожать руку для закрепления сделки. И тот же самый жестокий человек, который собственноручно клеймил Отраву, вспомнил об обещании попытаться продать их в один дом. Перевертыш — он перевертыш и есть.

— Бери и этого. Он вел себя смирно и тихо, но я старый солдат и по походке коллегу узнаю. Провалиться мне в Подземную Тьму, если он у левоморцев не был одним из лучших бойцов! Бери, господин Иракий, не пожалеешь!

Солдат — это что-то наподобие стража или охранника в Левоморье. Устаревшее слово, которое тут использовали часто.

Кудесник задумчиво глядел на Лю, пока капитан продолжал: